Она презирала альтруизм, называла коллективизм чумой, а эгоизм — высшей добродетелью. Её книги стали настольными для поколений предпринимателей, а её лицо — символом либертарианства. Но за фасадом «разумного эгоизма» скрывалась женщина, которая сама оказалась в плену собственных догм.
В кармане — три сокровища: пишущая машинка, Ницше с пометками на полях и 50 долларов, зашитые в подкладку пальто — весь капитал семьи.
Бегство из СССР: Как ненависть к коллективизму превратилась в философию
Петербург, 1921 год. Шестнадцатилетняя Алиса Розенбаум, дочь владельца аптеки на Невском, подаёт документы в университет. Ещё недавно её семья жила в роскошной квартире над семейной аптекой — теперь они ютятся в коммуналке. Большевики конфисковали всё, включая лекарства.
В 1925 году Розенбаум получает шанс: визу «для изучения кинематографа» в США. Формально — стажировка, на деле — билет в свободу. Перед отъездом она тайком пробирается в родительскую квартиру на Знаменской площади (ныне площадь Восстания). Её отец, Зиновий Розенбаум, суёт в карман дочери машинку Underwood — последнюю ценную вещь:
«Продашь, если будет трудно. Но не возвращайся».
Советские чиновники, выдавшие визу, не подозревали, что совершают историческую ошибку. В архивах ГПУ сохранилось дело № 3871: «Розенбаум А.З., 20 лет. Направляется в США по линии Наркомпроса. Склонна к индивидуализму. Установить контроль переписки».
Русская эмигрантка на задворках Голливуда
Осенью 1926-го 21-летняя Алиса Розенбаум стоит в очереди на кастинг массовки у студии Cecil B. DeMille. В кармане — 50 центов, в голове — мечты о славе сценариста. Её берут статисткой за $7.50 в неделю — хватает на комнату в пансионе и банку фасоли в день.
В письме сестре Наталье, оставшейся в Ленинграде, она с иронией пишет:
«Представляешь, я играю „угнетённых пролетариев“ в фильмах. Здесь даже уборщицы носят шёлковые чулки. В СССР это называют „буржуазной гнилью“ — но, Боже, как сладко эта „гниль“ пахнет!»
Она меняет имя на короткое и звучное — Айн (по её словам, сокращение от еврейского имени) и фамилию Рэнд — в честь пишущей машинки Remington Rand.
Случайная встреча, изменившая всё
Апрель 1927 года. На съёмках фильма «Чикаго» Айн замечает высокого статиста с кавалерийской выправкой — Фрэнка О’Коннора, 26-летнего ветерана Первой мировой. Их знакомство начинается со спора: Фрэнк называет Ницше «депрессивным», Айн в ярости доказывает, что он — провидец свободы.
Через три месяца пара, вопреки условностям Голливуда, снимает общую комнату. Для Рэнд это жест бунта — против правил, прошлого, «коллективного мнения». В 1929-м они женятся — свидетелем становится монтажёр Universal. Фрэнк, так и не ставший звездой, работает таксистом, чтобы оплачивать бумагу для её машинки.
Таксист, мечты и «Красная пешка»
К 1928-му Голливуд в кризисе. Студия DeMille банкротируется, Айн и Фрэнк остаются без работы. Он зарабатывает $12 в неделю за рулём такси — едва хватает на еду.
Но случай меняет всё. Один из пассажиров Фрэнка, ассистент продюсера, рекомендует агента Ника Картера. Тот читает сценарий Айн «Красная пешка» — историю американки, жертвующей собой ради спасения мужа из советской тюрьмы — и в восторге. В 1932-м Universal покупает сценарий за $1500 (годовая зарплата рабочего).
На первые деньги Айн покупает новые туфли — жест-манифест:
«Теперь я ступаю по Америке как равная».
Но фильм так и не снимают. Антисоветский подтекст слишком рискован: Голливуд боится конфликта с СССР.
«Мы — живые» — первый удар по тоталитаризму
Роман о борьбе за свободу в СССР издатели называют «пропагандой». Тираж скромный, критика жестока. Но Айн не сдаётся. В дневнике она пишет:
«Это не книга о России. Это книга о человеке против государства».
Тем временем её семья в СССР гибнет: мать умирает в 1936-м, отец арестован НКВД в 1938-м. Его судьба неизвестна — то ли умер в лагере, то ли расстрелян.
«Источник» — триумф вопреки всему
12 отказов от издателей. Редакторы называют Говарда Рорка, главного героя, «социопатом», роман «слишком радикальным», «некоммерческим» и даже «опасным». Ей посоветовали «смягчить философию и добавить любовную линию». Рэнд на компромисс не пошла.
В письме агенту Рэнд написала: «Если „Источник“ не будет опубликован в оригинальном виде, он не будет опубликован вовсе».
1943 год. Издательство Bobbs-Merrill рискует. Аванс — всего $1000. Первый тираж раскупают плохо. Тогда Айн едет по университетам с лекциями — создаёт «сарафанное радио». К 1945-му «Источник» становится бестселлером The New York Times. К 1957 году тираж превысил 6 млн, а гонорары позволили Рэнд купить дом в Нью-Йорке и полностью посвятить себя философии.
Успех «Источника» стал признанием для Айн Рэнд. Этот период она позже сравнивала с «рытьём туннеля ложкой» — медленным, изнурительным, но неотвратимым движением к цели.
«Атлант расправил плечи» — библия капитализма
10 лет работы. 1957 год. Роман выходит в свет. 1200 страниц философской прозы. Критики обрушились на книгу с беспрецедентной яростью. Журнал Time назвал ее “подростковым манифестом“, а The New York Times — “опасной фантазией“. Но читатели пишут Айн: «Вы изменили мою жизнь».
Именно яростное неприятие критиков сделало “Атланта” культовым явлением. К 1960 году роман вошел в список бестселлеров The New York Times.
В 1991 году опрос Book of the Month Club и Библиотеки Конгресса США показал, что роман занял 2-е место после Библии в списке книг, сильнее всего повлиявших на жизнь американцев.
Философский кружок “Коллектив” и скандалы Айн Рэнд
В 1950 году Айн Рэнд основала в своей нью-йоркской квартире философский кружок “Коллектив” — закрытую группу для обсуждения идей объективизма. Среди участников был Алан Гринспен, тогда молодой экономист, позже возглавивший ФРС. Встречи проходили по строгим правилам: Рэнд курила, поправляла логические ошибки последователей и диктовала интерпретации своих текстов. Члены кружка называли её “Разумом” — она требовала полного согласия с её философией, что позже привело к расколам.
Тем временем за стенами квартиры Рэнд вела другую войну. Когда в 1949 году вышел фильм Чаплина “Месье Верду”, она разнесла режиссёра в пух и прах, назвав его “моральным уродом”. Левые газеты завопили о фашизме, консерваторы ей аплодировали. Рэнд не сдавалась: “Он живёт в свободной стране, но воспевает систему, которая эту свободу уничтожает!”
К 1970-м годам философия Айн Рэнд перестала быть маргинальной. Её идеи проникли в поп-культуру: песни группы Rush (например, “2112”) воспевали бунт индивидуалистов против коллективизма, а будущий президент Рональд Рейган цитировал её в речах, называя «вдохновением для консервативной революции»
Рэнд продолжала борьбу. В 1974 году она основала Институт Айн Рэнд для продвижения объективизма. 6 марта 1982 года Рэнд умерла от сердечной недостаточности в Нью-Йорке. На её похоронах гроб украсили символом доллара — как дань её вере в «добродетель эгоизма»
В политике её принципы легли в основу рейганомики — снижения налогов и дерегуляции, а либертарианцы используют её аргументы против государственного вмешательства
В поп-культуре её книги вдохновили Илона Маска, основателей PayPal и даже видеоигру BioShock — герой “Атланта” Джон Голт стал символом бунта против системы
Айн Рэнд продала миру философию свободы — и сама оказалась в плену собственных догм.
